Во время летней  сессии пятого курса, которая проходила с 16 июня по 16 июля 1979 года, к нашей группе присоединился совершенно выдающийся заочник, отставший от своего курса из-за задолженностей. Он выделялся в первую очередь по тому, как был одет. А одет был он как никто из нас. Все вещи, которые он носил, а летом человек носит не так уж много вещей, были стильные, сидели на нем замечательно. Подавляющее большинство студентов-заочников филологического факультета Азербайджанского государственного Университета имени С.М. Кирова были деревенские и одевались по-деревенски. То есть были студенты, которые носили дорогие вещи, но эти вещи были безвкусные, а на искривленных сельхозработами фигурах заочников они производили жалкое впечатление…

С новым студентом на первом же занятии у меня возник конфликт и, кажется, он как-то на перемене проявил некоторое желание меня побить. Но несколько девушек, одна из которых была из Сальяна и очень меня по-братски любила, не дали состояться драке, которая грозила полным моим физическим уничтожением. А сам конфликт возник из-за того, что на занятии у Тахсина Муталлибова новый студент, имени которого никто еще не знал, стал бросаться именами некоторых западных писателей, незнакомых практически никому из заочников. Мне показалось, что новый человек не так уж силен или вовсе не силен в западной литературе, просто этими именами он пускает пыль в глаза – нам и самому Тахсину Муталлибову, которому в скором времени предстояло у нас принимать экзамен по теории литературы…

Как ни напрягаю свою память, не могу вспомнить, как же так случилось, что уже на следующий день мы с Арифом Керимовым стали друзьями. Да, это студента, который был старше меня примерно на два с лишним года, звали Ариф Керимов. Ариф Паша оглы Керимов. У меня есть повесть, написанная в 1980 году. Она, как и другие мои сочинения, не опубликована. Называется она «Строился новый дом». И на рукописи под заголовком есть посвящение: «Арифу Паша оглы». Об этом расскажу попозже…

Как оказалось, Ариф был тоже никакой не городской. Замечу, что будь он городским, никаких приятельских отношений у нас не возникло бы. Примеров дружбы между бакинцами и уроженцами сельских районов просто я не знаю. Был на нашем курсе бакинец, если правильно помню, его звали Фариз, лекций он не посещал, появлялся на экзаменах, скорее всего не на всех. Таинственный был человек, некоторые говорили, что работает в КГБ. Перед самым экзаменом по зарубежной литературе просил однокурсницу «немножко рассказать ему про Мамунгуэя». Девушка не сразу поняла, что речь идет о Хемингуэе… Было несколько городских девушек, не замечал, что они общаются с деревенскими. Они были сами по себе. Мы существовали в параллельных мирах. С людьми другой расы и другой национальности гораздо проще было сходиться…

Ариф был родом из села Гарабулаг Варташенского района. Там же жил, преподавал в местной школе. Тогда уже был женат, имел двоих детей. Супруга работал в той же школе. «Иногда я не выдерживаю и начинаю материться, тогда супруга затыкает уши и выбегает из школы», — рассказывал Ариф, весело смеясь. По его словам, его бесила тупость коллег, считающих, к примеру, Самед Вургун величайший поэт всех времен и народов…

(продолжение следует)